Осман Кавала когда-то был одной из самых выдающихся фигур в турецком гражданском обществе. Но с октября 2017 года он находится в предварительном заключении в тюрьме Силиври. Турецкие власти обвиняют его в подстрекательстве и финансировании протестов в парке Гези в 2013 году. Прокуроры говорят, что он хотел свергнуть правительство. Ему грозит пожизненное заключение. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) постановил на прошлой неделе, что арест Кавалы был политически мотивированным и что его задержание служило цели «заставить г-на Кавалу и вместе с ним всех правозащитников замолчать».»Суд потребовал его немедленного освобождения.»
г-н Кавала, что было самым сложным опытом для вас здесь, в тюрьме?
Это долгое заточение-не просто мука для меня; это мука для моей семьи и всех, кого я люблю. Жизнь моей жены была полностью перевернута с ног на голову.
А еще есть наручники. Это даже хуже, чем быть запертым, потому что это физически инвазивно. Если у меня есть проблемы со здоровьем, то мне довольно трудно быть доставленным в больницу в наручниках, чтобы меня водили туда со скованными руками. Поэтому я молюсь, чтобы у меня не было никакой серьезной болезни.
Ожидание 16 месяцев в тюрьме, пока готовились обвинения, было невыносимо. Я не знал точно, в чем меня обвиняют.
Что вы думаете о ходе дела на данный момент?
Я не сомневаюсь, что меня оправдают. Утверждать, что протесты Гези были спланированы, профинансированы и осуществлены иностранными державами с целью свержения правительства-это совершенно бессмысленное обвинение. Вот почему в обвинительном заключении нет никаких доказательств в поддержку этих утверждений. Так что я не волнуюсь за исход дела.
Мое ходатайство об освобождении было отклонено с утверждением, что для задержания кого-либо не требуется никаких убедительных доказательств. Я единственный человек, который все еще находится под стражей из-за протестов Гези, в которых приняли участие более 3 миллионов человек. Это показывает, насколько все это абсурдно.
Как вы пришли к тому, чтобы принять участие в протестах?
Как и многие люди, я был против планируемого строительства в парке Гези, против уничтожения парка. Я попытался дать ему понять, что это было неправильно. Я знаю этот парк с детства. Это место, которое я любил, место, которое принесло мне покой. Парк был полезен людям из всех слоев общества, из каждого района. И я часто ходил на протесты, потому что мой офис находился рядом с парком Гези.
Что вы больше всего помните о протестах?
Некоторые полицейские использовали в качестве оружия перцовый баллончик, не задумываясь о последствиях. А некоторые протестующие были убиты и еще несколько серьезно ранены. Конечно, я не могу об этом забыть.
Еще меня поразило то, что многие молодые люди не имели никаких связей с политическими организациями или НПО. Вероятно, это был первый раз, когда большинство из них приняли участие в протесте. Они просто испытывали сильное чувство ответственности за защиту парка, этическое обязательство.
Что изменилось в Турции после протестов Гези?
Во время протестов в Гези наблюдался сильный коллективный отклик — солидарность между молодыми людьми различного социального и культурного происхождения. Это было положительно.
С другой стороны, протесты превратили площадь Таксим в своего рода анклав, в который полиция не могла войти почти две недели. Это заставило тогдашнего премьер-министра [ныне президента] Эрдогана занять негативную позицию по отношению к социальным протестам.
Мнение о том, что протесты Гези направлялись иностранными державами, укрепилось после попытки государственного переворота 15 июля 2016 года. Теперь это твердо позиция правительства. Мой арест и абсурдные обвинения против меня произошли из-за этого изменения.
Вы были очень заняты в проектах гражданского общества до вашего заключения. Например, вы оказали большую помощь пострадавшим после землетрясения в Голчуке в 1999 году. Вы также организовали культурные проекты и помощь детям на юго-востоке Турции. У вас есть какое-то особое видение?
После военного переворота 1980 года я пришел к выводу, что действия гражданского общества будут способствовать развитию демократии. Влияние организаций, отстаивающих гражданские права, в Турции — как тогда, так и сейчас-ограничено. Поэтому мы разработали программу для молодых людей, которые хотят работать активистами в гражданском обществе или хотят заниматься политикой. Сегодня мне яснее, чем когда-либо, насколько важно поощрять тех, кто хочет идти в политику. Как только я выйду из тюрьмы, я мечтаю о создании проекта, который использует искусство для содействия лучшему пониманию судебных норм и этических ценностей.
Эксклюзивное интервью взял Берил Эски.
